Фильм позиционируется- как мистический хоррор. Ну да так оно и есть- сюжет знаком, но фильм хорошо "держит" в течении просмотра. Я, конечно, больше надежд возлагал на А. де Ла Иклесиаса ( после "Пердиты") , но из такого сюжета он выжал все , что смог. Фильм снят хорошо , красиво. Главный герой истерит малость , но так ведь и положено, что б нас напужать...

Франция, США

Биографический, драма.

Жан-Доминик Боби, редактор журнала Elle France, в 1995 году в возрасте 43 трех лет перенес инсульт, в результате которого он был полностью парализован. Подмигивая оставшимся не парализованным левым глазом, когда сидящий рядом человек называл нужную букву, Жан-Доминик рассказал все о своем внутреннем мире, начиная с психологической пытки из-за того, что ты заперт внутри собственного тела, и заканчивая воображаемыми историями о мирах, которые он посещал лишь в своих мечтах.
Шнабелю-художнику удается не только рассказать историю Боби, но и показать, чем живет этот человек. Это фильм не только о том, как центральный персонаж сумел выдержать удар судьбы, но и о его семье, друзьях, врачах, поддерживавших в нем жизнь и надежду. Шнабель-режиссер бесконечно честен. Его картина не о герое, который с легкостью преодолевает трудности, но об обычном человеке, откровенном и мужественном. Шнабель поставил жизнеутверждающий фильм, который дает понять каждому, что у него есть и что он может потерять...

Источник: Андрей Плахов, "КоммерсантЪ" №40 13.03.2008

Премьера кино

Фильм Джулиана Шнабеля "Скафандр и бабочка", появившийся на российских экранах, на последнем Каннском фестивале был отмечен призом за лучшую режиссуру. С тех пор прошел почти год, но сильных конкурентов ему почти не обнаружил АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Потому что "Скафандр и бабочка" — камерное, локальное кино, лишенное больших социальных амбиций, зато оно настолько виртуозно исполнено, что заставляет говорить о режиссуре в наш век компьютерных чудес как о почти забытой рукодельной профессии.

Многое объясняет тот факт, что Джулиан Шнабель еще сравнительно недавно был никаким не режиссером, а знаменитым художником. Он называл себя неоэкспрессионистом, делал инсталляции из битых тарелок и слыл одной из самых раскрученных поп-фигур под стать Энди Уорхолу. Но Уорхол снимал экспериментальные фильмы в жанре художественного экстрима, которые вряд ли в состоянии осилить хоть один нормальный кинозритель. Шнабель же, наоборот, дебютировав в кино тематическим фильмом "Баския" (о негритянском художнике, сподвижнике Уорхола), быстро переметнулся в мейнстрим.

Его вторая картина "Пока не наступит ночь" была поставлена по автобиографии кубинского поэта-диссидента Рейнальдо Аренаса, который по указанию Кастро был выслан из страны вместе с группой гомосексуалистов и умер в Нью-Йорке от СПИДа. Аренаса играл Хавьер Бардем, получивший за эту роль приз в Венеции и оскаровскую номинацию. Вместе со Шнабелем они стояли на венецианской сцене — скромняга Бардем и отвязный Шнабель в халате и кроссовках на босу ногу; принимая спецприз жюри, он нецензурно выражался и взасос целовал своего артиста.
Прошло семь лет. Хавьер Бардем за это время стал звездой, отхватил "Оскара" (за роль у братьев Коэн) и в числе прочих сыграл прикованного к постели беднягу, борющегося за право на эвтаназию, в фильме "Внутреннее море". Джулиан Шнабель продолжал жить со своей женой в Сан-Себастьяне и потешать публику хулиганскими выходками. Наконец он опять сделал кино — тоже об инвалиде, тоже по автобиографической книге, только вместо уже утвержденного Джонни Деппа в итоге взял на главную роль француза Матье Амальрика. Точное попадание: не факт, что голливудская звезда затмила бы этого невзрачного француза с харизмой, обеспечившей ему роль противника Джеймса Бонда в грядущей серии бондианы.

Основное действие "Скафандра и бабочки" почти целиком разыгрывается на больничной койке. Герой — издатель журнала Elle Жан-Доминик Боби, чья жизнь, по общему мнению, прекрасно удалась, а по мнению Шнабеля, обычный говнюк из мира гламура, хотя и гетеросексуал — становится жертвой внезапного инсульта, разбившего его за рулем новенького кабриолета. Выйдя через две недели из комы, он видит нависшую над ним женскую грудь и прелестное лицо. Из всех частей его тела двигаться способен только левый глаз. Он и становится инструментом общения: моргая при нужной букве алфавита, который читает его больничная кураторша, Жан-Доминик учится складывать слова. Ему предстоит пройти долгий путь, в результате которого он ухитряется стать намного чище и лучше, чем был до болезни. Ему удается оживить свой мозг, испытать радость жизни и написать о своем опыте пронзительную книгу. Эта книга, собственно, и послужила основой сценария.
В фильме Джулиана Шнабеля поражают две взаимосвязанные вещи. Первая как бы техническая. Рецензенты уже уподобили взгляд камеры Януша Каминского (оператор Стивена Спилберга) классическому киноглазу Дзиги Вертова и современной "вебке", будто бы установленной внутри телесного скафандра героя и позволяющей ему общаться с миром в самых невообразимых ракурсах. В том-то и дело, что этот прием не формален, а чрезвычайно человечен. Недавно Клод Лелюш сказал в интервью "Ъ", что все мы кинематографисты: глаз — самая замечательная камера, ухо — лучший микрофон. У героя Шнабеля микрофон и камера повреждены, и потому фильм превращается в подобие немого или раннего звукового кино, гораздо более изобретательного и экономного в средствах. Кино, в котором режиссура означала нечто гораздо большее, чем теперь.

Второй удар по современному, исполненному пессимизмом кинематографу художник-хулиган Шнабель наносит с эмоциональной стороны. Он прекрасно умеет выцедить слезу, тем более что ему в этой задаче ассистирует сам Макс фон Сюдов в роли разбитого Альцгеймером отца героя. Он жмет на эротическую клавишу, окружая Жан-Доминика сонмом жен, любовниц и медработниц с модельной внешностью и ангельским сердцем. Он заставляет больного заново пережить все романы и интрижки, добавить к ним новые и ощутить себя в своем скафандре Синей Бородой, героем "Восьми с половиной" Феллини или знаменитым сердцеедом Роже Вадимом. И никакой эвтаназии! Жизнь прекрасна — до последнего моргания глаза, до последнего трепыхания бабочки в душе, до последнего образа, запечатленного нашей внутренней кинокамерой.

Интенресная статейка .Я слышала много об этом фильме ,теперь обязательно посмотрю.

Испания

Комедия, драма, мелодрама.
Режиссер
Julio Medem

Актеры
Manuela Vellés
Шарлотта Рэмплинг

Экскурс в глубины подсознания девушки в период с восемнадцати до двадцати двух лет... Зритель проходит сквозь главы ее жизни в обратном отсчете 10, 9, 8, 7...0... словно во время гипнотического сеанса, в течение которого Анна доказывает, что она не похожа на других. Она проживает жизни молодых девушек когда-то трагически погибших в возрасте до 22 лет и теперь поселившихся в пропасти ее памяти. Душа ее погружена в хаос прошлых жизней и смертей. Сможет ли Ана найти свое настоящее...
Рецензия:
20-летняя девчушка Ана (именно Ана, а не Анна) живет вместе с отцом в пещере на Ибице, торгуя на рынке своими картинами. В один прекрасный день она знакомится с меценаткой Жюстин, содержащей дом искусств в Мадриде, где талантливая молодёжь со всего мира оттачивает данные от рождения способности. Поддавшись на уговоры гранд-дамы, Ана переезжает в столицу Испании. Там она встретит свою первую любовь – таинственного Саида, потомка древнего племени сахрави. Идиллию влюбленных голубков нарушит приступ Аны, после которого Саид исчезнет не попрощавшись. Гипноз-терапия девушки даст неожиданные результаты. В состоянии транса молодая художница начинает говорить на незнакомых языках, припоминая подробности смертей многих 22-летних женщин…

Испанец Медем – в европейской табеле о рангах фигура особая. Бремя «культового» режиссёра несет на себе ещё с середины 90-х. И как это не странно, каждая новая работа сей статус только подтверждает, убивая возможные сомнения на корню. Само собой, дело тут не в этом ярлычке (фестивальную публику хлебом не корми, дай только новый «культ» обнаружить), а в уникальной атмосфере фильмов испанца, которую спутать с чем-то едва ли возможно. Так и здесь – магический кино-реализм во всех своих притягательных красках и чарующих полутонах.

Рассказанная история для режиссёра во многом личная. Фильм посвящён сестре Медема Ане, талантливой художнице, умершей незадолго до крупной выставки своих работ. И всё же перед нами не просто дань памяти любимой родственнице, а самостоятельная картина со множеством привходящих смыслов, никакого отношения к случившемуся не имеющих. Медем-метафизик не ограничивается темой жизни после смерти, реинкарнацией, поиском родственных душ, но и прямо (чаще всего с нескрываемой иронией) высказывается о феминизме, патриархальном укладе общества, современном искусстве, внешней политике США.

Как и любой другой фильм испанца, «Беспокойная Анна» не поддаётся однозначным трактовкам и аналитической дешифровке. Медем никогда не делал ставку на интеллект, куда больше его привлекает эмоционально-чувственная сторона своих героев. В принципе, для успеха было достаточно Мануэлы Вельес (исполнительница роли Аны), заглавной музыкальной темы и нескольких бесподобных общих планов. Но Медем пошёл дальше, сняв в итоге фильм, посмотреть который обязан каждый поклонник этого грустного талантливого испанца.
(с) Станислав Никулин/KINOPOISK.RU/

Полностью согласен с этим тезисом.Фильм насыщен чувствами и эмоциями , которые очень часто выливаются через край. Все в этом наполнено поэзией жизни, не смотря на постоянное грустное напоминание о смерти. Рекомендации = ОДНОЗНАЧНО СМОТРИТЕ!